Когда подросток оказывается на грани, мир родителей рушится в одно мгновение. Это похоже на землетрясение: почва уходит из-­под ног, а привычные ориентиры исчезают. Как специалист, работающий с подростками с суицидальным поведением, я часто слышу отчаянное: “Спасайте моего ребенка, а я как-нибудь сам”. Сегодня я хочу сказать то, что может изменить все: помощь родителю — это не привилегия, а необходимое условие спасения подростка.

Когда рушится страховка

Состояние родителей подростков в суицидальном кризисе — это не просто растерянность или печаль, а настоящий острый психологический кризис, наполненный мучительным чувством вины, гнева и беспомощности. И это не просто слова — это научно зафик­сированная реальность. В своей практике я наблюдаю разные реакции родителей на эту травму. Одни сначала отрицают проблему, убеждая себя, что “это просто возрастное и пройдет”. Другие погружаются в гиперопеку, что только усиливает напряжение в отношениях. Третьих парализует страх, который мешает им действовать. Перелом наступает, когда приходит осознание: их собственное психологическое состояние напрямую влияет на сына или дочь, и тогда начинаются реальные изменения. Важно понимать, что каждая из этих реакций — не слабость, а естественная защита психики от невыносимой боли.

Суицидальное поведение подростка действует на родителя как психологическая травма. В ответ психика включает защитные механизмы — гиперконтроль, отрицание проблемы, эмоциональное онемение. Кажется, что так легче пережить кошмар, но на деле эти реакции создают порочный круг. Подросток, и без того чувст­вующий себя одиноким в своей боли, наталкивается на стену непо­нимания или чрезмерной тревоги. Его боль остается неуслышанной, а одиночество усугубляется.

Здесь на помощь приходит концепция ментализации Питера Фонаги — способности понимать свои и чужие психические состояния. Когда родитель говорит: “Я понимаю, что ты чувствуешь”, это не просто слова. Это процесс, который нейробиологи называют зеркальным отражением — мозг родителя буквально синхронизируется с эмоциональным состоянием ребенка. Но в кризисе эта способность нарушается у всех членов семьи. Родитель, охваченный паникой, перестает видеть реального подростка за своими страхами. Терапия помогает восстановить эту связь — научиться слышать не свои тревож­ные фантазии, а действительные переживания ребенка.

Стабилизирующий якорь

Есть удивительное явление в нейробиологии — корегуляция. Нервная система родителя может буквально успокаивать нервную систему подростка. Но для этого она сама должна быть в относительном равновесии. Стивен Порджес в своей поливагальной теории объясняет: когда родитель сохраняет внутреннее спокойствие, его организм посылает ребенку сигнал “опасности нет”. Это биологический механизм безопасности. Но если родитель сам в панике, его состояние лишь подпитывает эмоциональную бурю подростка.

Представьте, что семья — это альпинистская связка, где подросток сорвался в пропасть. Родитель — это страховка. Если страховка ненадежна, если она сама изношена и рвется, то падение продолжится. Терапия для родителя — это не ремонт страховки, а создание новой, прочной системы, способной выдержать вес отчаяния и боли.

Современные исследования убедительно доказывают устойчивое положительное влияние семейных интервенций на снижение суицидального риска у подростков. Как показал систематический обзор Дж.Р.Асарноу 2020 года, когда родители получают профессиональную поддержку, они создают ту самую терапевтическую среду, где выздоровление становится возможным. Это не абстрактная теория — я вижу подтверждения этому в своей практике. Родители, проходящие терапию, постепенно становятся настоящими “контейнерами” для эмоций своих детей — они учатся выдерживать их боль, не разру­шаясь сами и не скатываясь в позицию спасателя или гиперконт­ролера.

Меняем паттерны общения

Исследования выраженных эмоций (Expressed Emotion) показывают тревожную закономерность: высокий уровень критики и эмоциональной сверхвовлеченности в семье увеличивает риск рецидивов депрессии и суицидального поведения. Многие родители, сами того не желая, своими словами усугубляют состояние ребенка. Фразы “Возьми себя в руки” или “Все через это проходят” звучат как призыв к силе воли, а подростком воспринимаются как обесценивание его переживаний.

Что конкретно может дать терапия родителю? Во-первых, техники эмоциональной саморегуляции, например, “заземление”: когда чувствуете, что вот-вот сорветесь, найдите 5 предметов вокруг, 4 разных текстуры, 3 звука… Это не магия, а работа с нервной системой. Во-вторых, освоение навыков валидации: вместо “Не плачь” скажите: “Я вижу, как тебе больно”. В-третьих, создание личного ресурсного плана — простого алгоритма действий на случай острого кризиса у ребенка.

Терапия открывает путь к совершенно иному способу общения — через признание и принятие переживаний другого человека. Это не значит соглашаться со всем, что говорит подрос­ток. Это — признавать право другого человека чувствовать то, что он чувствует. Когда родитель говорит: “Я вижу, как тебе тяжело. Расскажи мне об этом”, он не решает проблему мгновенно, но создает мост через пропасть одиночества. Именно такой стиль общения, как показывают исследования Калифорнийского и Стэнфордского университетов, приводит к реальному снижению уровня депрессии и суицидальных мыслей.

Восстановление родительской компетентности

Исследование 2025 года показывает: после суицидальной попытки подростка у родителей происходит резкое снижение чувства родительской компетентности. Как установили ученые из Иранского университета медицинских наук и служб здравоохранения, такие родители начинают воспринимать себя неудачниками, теряя веру в собственные силы. Но это не просто тяжелое переживание — данный фактор выступает косвенным звеном между суицидальным поведением подростка и нарастающим семейным стрессом, создавая порочный круг, разорвать который без профессиональной помощи практически невозможно.

Терапия работает и с этим. Она помогает перевести деструктивную вину (“Я ужасный родитель”) в конструктивную ответственность (“Что я могу сделать сейчас, опираясь на свои сильные стороны?”). Как показывает исследование Эмили Карретье (Франция), родители, пережившие госпитализацию ребенка, описывают этот опыт как глубоко травмирующий. Им нужна поддержка не меньше, чем самим подросткам, чтобы справиться с подавляющими эмоциями и оставаться опорой для своего ребенка.

С чего начать

Если вы родитель в такой ситуации, начните с малого. Первый визит к психологу — это не обязательство ходить к нему годами. Это просто разговор о том, что происходит. Многие родители боятся, что их осудят, обвинят. На самом деле, хороший специалист сначала работает с чувством вины, помогая превратить его из разрушающего камня на душе в конструктивную ответственность.

Ваши действия могут быть следующими. Во-первых, позвоните на круглосуточную линию экстренной психологической помощи 133. Это первый шаг, который можно сделать прямо сейчас. Во-вторых, начните искать своего специалиста — того, с кем будете чувствовать себя безопасно. Это могут быть психологи Минского городского центра социального обслуживания семьи и детей и Республиканского центра психологической помощи.

Рассмотрите разные форматы помощи: индивидуальная терапия поможет вам справиться с личной травмой и чувством вины; семейное консультирование изменит модель общения; психообразовательные группы дадут поддержку сообщества и уменьшат чувство изоляции.

Коллегам-педагогам: ваша роль незаменима

Уважаемые педагоги и школьные психологи! Вы — те самые первые помощники, кто может мягко и уверенно направить семью по верному пути. Ваша роль особенно важна в тот момент, когда проблема только обнаруживается. От ваших первых слов может зависеть, обратится ли семья за помощью.

Избегайте оценок и советов. Вместо “Вы должны контролировать его телефон” скажите: “Я вижу, как вы переживаете. Давайте подумаем, какая поддержка может быть полезна именно вам”. Помните: ваша задача — не решить проблему, а стать мостом между семьей и профессиональной помощью. Используя данные исследований, вы можете донести до родителей простую истину: работа с их собственным состоянием — это не признак слабости, а самый эффективный вклад в помощь ребенку.

Нормализуйте обращение за психологической помощью. Объясните, что чувства вины и растерянности — нормальная реакция на ненормальные обстоятельства. Имейте под рукой актуальную информацию о службах поддержки — телефоны доверия, контакты Республиканского центра психологической помощи — и не бойтесь ею делиться.

Инвестиция в жизнь

И еще раз обращаюсь к родителям. Поймите, нельзя отдать другому то, чего не имеешь сам. Инвестиция в свое психологическое благополучие как родителя — это прямая инвестиция в жизнь подростка. Обращаясь за помощью для себя, вы проявляете не слабость, а мудрость. Вы становитесь самым важным союзником специалистов и главной опорой для своего ребенка в самый трудный момент его жизни. Как писал Эдвин Шнейдман, основатель современной суицидологии, иногда самое важное — просто снизить интенсивность душевной боли хотя бы на немного. И терапия для родителей — именно тот инструмент, который позволяет сделать это для всей семьи. Ваш путь к исцелению начинается с одного маленького шага — решения позаботиться не только о ребенке, но и о себе.

Источник: https://nastgaz.by